Аарон

Аарончик, мой любимый мальчик, мой сыночек!

Резус-конфликт

"Они – на колесницы и на коней своих, мы же на имя Б-га Всесильного нашего полагаемся".

Tehилим (псалмы)

В этом, в общем-то и вся наша история.

Несовместимость резусов. Антирезусный иммуноглобулин после первых родов. Следы антител сразу же, интерпретация: остатки иммуноглобулина. Вторая беременность – следы остаются следами. Эстерка резус-отрицательная. Аарончик – антитела появляются в 31-33 нед, растут, изменения на допплере – с 37, на ктг – в 40-41. Роды в середине 42 недели на фоне гемолиза средней степени. Желтуха сразу, пуповина прокрашенная, на синюю лампу положен через 3 часа, уровень билирубина сразу после родов 136 (норма до 20), требует заменного переливания крови, почасовой прирост 50, при 8 требуется заменное переливание крови. Вторые сутки – билирубин 436, гемоглобин падает. Третьи сутки – невозможно взять кровь, сворачивается в игле, выжимают, дите хужеет, сереет, теряет тонус, перестает какать и просыпаться. Клизмочка с водой, промывание кишечника, еще клизмочка, устранение обезвоживания, молитва о явлении ЧУДА "не ради моей гордыни, а ради Твоей славы", телефонный звонок мужа "тут ошибка в анализе, почему-то 360... ведь билирубин же должен расти?", счастье, падение в суеверие, психоз из-за выключенной синей лампы, отказ говорить о чем-то раньше двух недель, бесконечная визуальная колориметрия до просверливания дырки взглядом – стал белее или такой же желтый. Ожидание окончания периода мнимого благополучия и манифестации ядерной желтухи. Восьмой день, осмотр хирурга: "он совершенно белый. Это были не ваши анализы, ошибка. В клинике после переливания, при полноценном лечении все нормализуется в течение 3-4 недель." Звонки из лаборатории: "а знаешь, бывали случаи, когда билирубин падал, а гемолиз продолжался. Ты сдаешь гемоглобин?" – и асбестово-белый ребенок, отсутствие цветовых примесей в коже которого перестает быть радостным, а становится угрожающим симптомом. И все-таки с тех третьих суток – никаких, никаких, НИКАКИХ анализов!

Я подумала: поскольку все равно спасает Всевышний, а не люди, какая Ему разница, где спасать – в больнице или у меня дома. Чудо есть чудо, ему все равно в каких обстоятельствах происходить и как странные люди его объяснят: реальным чудом (если выздоровление произошло без вмешательств врачей) или закономерностью лечения (если с вмешательствами). Мы-то знаем, насколько врач и лечение действительно влияют на ситуацию. Мы знаем, что выздоровление и вообще здоровье и жизнь – это всегда чудо, каждый момент чудо. Никогда не понятно, как же так могло получиться, когда все было так плохо и непонятно, да еще и при нашем явно грубом и некомпетентном вмешательстве...– только чудо, больше никак не объяснить. Не только рассечение Красного моря – чудо. "Нормальное" состояние моря – тоже чудо. "Нормальное", привычное течение жизни, состояние природы, физические законы – такое же чудо, как и их нарушения. Нет никакой разницы – заставлять воды смыкаться или расходиться, дуть ветру влево или вправо, заставлять предметы тонуть или плавать, дать человеку быть здоровым, т.е. не заболеть или заболеть и выздороветь или не выздороветь, но и не умереть... – и то и другое и третье – чудо творения ежеминутное. Я подумала, что Всевышнему все равно, какие инструменты использовать для претворения своих планов, и если малышу суждено выжить, нет никакой проблемы сделать это в домашних условиях, использовав в качестве инструмента ныряние в ванной вместо переливания крови, Руслана вместо армии хирургов-анестезиологов. Если он выживет, это произойдет в любом случае, как бы я ни структурировала время и пространство до того момента. И я решила структурировать время и пространство любовью, руками, молитвами, домом, семьей и помощью Друзей, а не болью, переливанием крови, отнятием от груди и мамы, реанимационным отделением, капельницами, профессионалами, чью тревогу может снизить только вера в возможность человеческого контроля, вмешательства, реанимацию. Они всерьез полагаются на силу своих коней и на быстроту своих колесниц. Мне с этими людьми сильно не по дороге. Я представляю себе уровень их тревоги при столь ненадежных столпах, на которые они опираются – и сами прекрасно сознают их ненадежность, о чем им напоминают ежедневные негативные клинические случаи. Мне очень жаль их, но я не могу разрешить им ввести в атмосферу их абсурдных убеждений, их клинического анамнеза, их космической тревоги моего сына.

Мне, конечно, было "легко" решать – у меня было пророчество. Я знала, что он выживет и останется здоровым. Но я ничего не знала о том, каким способом это произойдет – и конечно каждую минуту сомневалась, а вдруг это произойдет потому, что я все-таки отвезу его в больницу, а до того я теряю время и ухудшаю ситуацию... Не так все было гладко и однозначно, как в истории, рассказанной через 3 месяца. И все-таки при всех сомнениях побеждала внутренняя уверенность в том, что выбор госпитализации – это доказательство неверия в Его милосердие и, что еще хуже, – возможности. Якобы я действительно решу, что для спасения человека Всевышний не может обойтись без профессиональной высокотехнологичной медицины :) Якобы действительно подумаю, что спасают люди и аппараты, а не Он. Якобы покажу, что для меня есть разница между больницей и домом – в смысле возможностей, вероятности выздоровления. Что дома действительно опаснее. Что в больнице действительно больше шансов. Что если Всевышний решит что-то, то человек в белом халате сможет противостоять этому решению и совершить чудо. И тогда до меня доходило со всей ясностью, насколько это абсурдный миф!!!! Ведь в больницах, роддомах каждый день происходят осложнения и смерти! Ведь все близкие к теме знают, что спасение приходит не от проводимых мероприятий. А они проводятся только для снижения тревоги врачей и пациентов по обоюдной договоренности, для структурирования времени и наполнения сознанием не зря прожитых дней и делания "всего, что могли". И мы все равно продолжаем верить в то, что там находиться безопаснее и продолжаем ехать туда за спасением. Когда мы так делаем, на что мы полагаемся? Мы всерьез считаем, что поскольку их медицинская колесница лучше оборудована, у нее больше шансов победить. На силу коней и на колесницы... Это абсурд, достаточно небольшого клинического опыта, чтобы понять, что это абсурд. Только перестать закрывать глаза. Ведь я очень давно знаю, кто лечит и кто спасает и чего стоят усилия врачей. Как же я до сих пор сомневаюсь, идти ли по столько лет назад увиденной дороге. Я, ежедневно показывающая ее стольким чужим людям. Неужели я не проведу по ней своего сына! Каждому своя дорога, люди, желающие полагаться на человеческие силы, получают все издержки такого решения. Для меня это было испытание веры. Любое испытание, посылаемое человеку, это испытание веры. Слова "испытание" и "чудо" на святом языке созвучны. "Не пошли нам испытаний" (можно читать – чудес, ибо чудо подразумевает предшествующее испытание, прохождение которого и есть чудо). А с другой стороны – "Будь благословен за посылаемые чудеса" (ибо испытания, через которые происходят чудеса, – необходимый механизм и самосовершествования и раскрытия Божественного Присутствия в мире, что является целью человеческой жизни).

Еще один выбор я сделала в первый день. Ведь чем мы рисковали? Жизнью и мозгами. Ядерная желтуха – необратимое повреждение ядер мозга, ДЦП и прочие последствия. И почему-то этот выбор я сделала не задумываясь. У меня большой опыт хождения в цлп, я вижу особенных детей и их мам постоянно, я кое-что прочувствовала, много обдумала. Я общаюсь с остеопатами и вижу результаты их работы, я знаю, что может сделать уверенная и спокойная мама, особенно с помощью верящих в ребенка людей. И я знаю, что человек живет не для интеллектуальных достижений. Я без сомнения предпочла потенциальную неврологию сегодняшней госпитализации без мамы, лежанию одному в детской реанимации, ежедневным внутривенным вмешательствам, переливаниям крови и прочему. Все это (больше всего изоляция от мамы в больнице со всеми вытекающими условиями, просто на переливание я бы сама отвезла и забрала бы, если б это было возможно... я ничего не имела против переливания, но все, что связано с пребыванием новорожденного в больнице), вот это лежание одному, этот зов мамы, этот ответ окружающих – для меня это однозначно перевесило возможные последствия ядерной желтухи. Я знаю, как кощунственно это звучит для большинства. И все-таки этот выбор для меня был самым простым. Я всерьез считала и считаю до сих пор, что содержание новорожденного отдельно от мамы и проводимые ему массивные инвазивные вмешательства приносят больше вреда его здоровью и психике, чем высокий билирубин и другие его собственные напасти. Я всерьез считаю, что иногда это (именно это – недопуск ребенка к маме при полном наборе медицинской помощи) приводит к гибели детей и всегда приводит к отрицательным последствиям. Иногда медицина спасает жизни. Но сначала условия раздельного пребывания и лавина грубых вмешательств создают проблемы со здоровьем и усугубляют их, а потом уже реанимация героически спасает – иногда успешно, иногда нет. Я убеждена, что в любой ситуации, требующей высокотехнологичной помощи, обязательно надо сохранять диаду и лечить диаду и держать вместе диаду, т.е. новорожденного на маме. И разлучать их с какой бы то ни было положительной целью – опасно для их жизней. И мы имеем доказательства этого каждый день – все тяжелые случаи послеродовые. Они смотрят на ребенка, как на самостоятельно пациента, в упор не видя в его поведении того, что он всеми силами зовет маму и нуждается в первую очередь в ней. Они лечат отдельно маму, не понимая, что залог ее выздоровления – зависящий от ее здоровья ребенок на руках, а не капельница. Это залог сокращения матки, восстановления гемоглобина и всех остальных процессов. И отсутствие ребенка на руках – залог всех осложнений, ведь в природе это означает только один исход, а как чувствует себя мама при таком исходе – и именно так и чувствуют себя все мамы, чьих детей к ним не пускают по каким-то причинам. Вообще удивительно, как кто-то еще выживает – это действительно заслуга высокотехнологичной медицины, что она таки вытаскивает с того света разорванные ею зачем-то частички диады, задуманные выживать за счет друг друга. Их приходится спасать именно потому, что их разорвали. А не по другим причинам. Смотреть на поведение мамы и новорожденного, видеть их каждый день и отрицать их базовые потребности – это не просто слепота, на мой взгляд – это преступление современной перинатологии. Потому что все это уже давно сказано – и Оденом, и другими думающими акушерами и педиатрами, и перинатальными психологами. Сколько еще лет должны умирать и болеть люди для того, чтобы те, кто им "помогает", поняли, получили достоверные научные доказательства того, что новорожденному ребенку для выживания необходима его мама, а маме – ее ребенок, и наконец сделали бы обязательным в любой ситуации пребывание диады вместе. Всегда вместе! В реанимации – вместе. Под капельницей – вместе. Без сознания – на маме. Мама – как столик, кроватка – в любом отделении. Синяя лампа в руках у мамы, в обнимку. Много ли капельниц тогда будет нужно...

Да, в какой-то момент я смирилась и пошла готовиться к больнице. Спокойно так: он будет в реанимации, я куплю как-нибудь угол рядом, буду ходить каждый день, держать за ручку, кормить сцеженным молоком, дождусь переливания и снижения билирубина и сразу же (!) украду под или без расписки. Спасибо Тане Парицкой, что объяснила мне реалии: новорожденных не берут из дома в детские больницы. Их берут только в роддом и только вместе с мамой. Т.е. он госпитализируется в детское отделение роддома, а я в послеродовое со всеми последствиями домашних родов: антибиотики, осмотры и лечение их врачами, ой как я себе это представила – себя на больничной койке и невозможность помочь ему с другого этажа, и вот это конечно тоже все решило. Дальше я только искала себе аргументы, ясно, что выбора поехать для меня больше не существовало. Таня конечно хотела, чтоб я ехала, уговаривала, давила сильно, НО в реальности сделала для того, чтобы мы остались дома, больше всех: рассказала реалии пребывания в роддоме и привезла синюю лампу. И хоть не на силу коней, но с синей лампой было значительно спокойнее :)) А когда Эстерка в Шабат ее выключила, со мной случилась истерика. Я рыдала и кричала, что все было бесполезно и напрасно, столько дней страданий – все зря, сейчас все нарастет назад... Пришлось ей пойти и включить :) Каждому даются испытания только по его силам!! Мое просветление отсутствия синей лампы не выдержало бы. Поэтому проверка оборудования в Танином роддоме перенеслась с пятницы на понедельник и дала нам еще 3 полноценных дня и 3 ночи! Отдавать лампу и оставаться совсем наедине с желтухой было ОЧЕНЬ страшно.

Я еще думала – раз это испытание на веру и урок по снижению моей гордыни, может госпитализация – это как раз и есть подавление моей гордыни, что я таки должна сдаться ненавистной системе и смириться перед ней, признать ее необходимость, отдать ей лавры победы. Хорошо, что такие мысли долго не задерживались, спасибо за дарованную интуицию, в которую я так всех призываю верить. Просить о даровании, слушать и верить. Ребенок не должен был платить своей психикой за то, чтобы я получила какой-то урок. Ситуация была дана для жизни и здоровья, а не наоборот. И должна была решиться руками Всевышнего, а не людей, во имя Его славы, а не их или моей гордыни. Аарончика спасли не врачи, но и не мама. Я представила себе в тот третий день, как все благополучно завершается, я хвастаюсь перед всеми, что не отдала его врачам и была права, и меня заваливают восхищениями, поздравлениями, овациями, преклонениями, как всегда в подобных ситуациях: ты – герой, столько вынесла, такая молодец, такая ответственность, мы бы так не смогли и тд и тп. А я бы скромно улыбалась, думая в душе, что конечно, я – герой, я права, конечно мое поведение все определило, Я спасла его, спасибо мне, вот история для рассказов на всю его жизнь, чтоб был благодарен маме. И именно тогда я сформулировала молитву о выздоровлении как явлении Чуда! Не закономерного следствия чьих-то действий, не ради моей гордыни, не из-за каких-то манипуляций, а ради явления чистого Чуда и освящения Его Славы. Все ведь ясно про этот гемоглобин и про этот билирубин и про их динамику и про последствия. И если он выздоровеет – пусть это произойдет так, чтобы всем вокруг было очевидно, что это произошло не из-за какого-то лечения, не логично, не потому, что мама оставила его дома, не потому, что Руслан нырял его в ванне, чтобы очевидно было Чудо. Ребенок был на грани жизни и смерти, причем в стороне жизни была еще грань остаться с мозгами и без них. Его анализы должны были материализоваться в определенных клинических проявлениях. А он выздоровел молниеносно чудесным образом. Он вообще не болел. Была только зловещая тень болезни в виде анализов. Люди тут ни при чем. Мы только структурировали время, чтобы дождаться предопределенного исхода. Как часто это происходит так, а люди приписывают результаты своим или чьим-то действиям и качествам. Они думают, что их спасли больницы. Их спасли независимо от того места, где они были. А больницы присвоили себе чужую славу. (Тут можно говорить о том, что есть ситуации, которые могут решиться вне больниц, а есть такие, которые обязательно требуют оборудования для выживания, например, пороки развития, показания к операциям.... Что сказать... наша ситуация тоже была прямым показанием к переливанию крови, т.е. из группы обязательной необходимости больницы... поэтому я не знаю, что сказать. В жизни нет условного наклонения и возможности вернуть время и попробовать другой путь и проверить. Поэтому человеку дана Интуиция. Он способен к принятию правильных решений. Надо только снять все шоры, отказаться от самообмана, признать себя компетентным (!!) в вопросах, которые ставятся перед тобой (ах, я же не врач, мне сказали... – иногда хочется убить за такие слова), жить осознанно, думать и слушать свою интуицию.) Он выздоровел не потому, что я оставила его дома. Он бы и в больнице выздоровел. Наоборот, я оставила его дома потому, что не от места пребывания зависело выздоровление. Дома не больше шансов выздороветь, просто дома было единственное место, где мы могли быть вместе в обычной жизни, без вмешательств, там было комфортнее и безопаснее в смысле отсутствия ненужных инвазий. Не выбор места решил ситуацию, а место было выбрано, потому что ситуация решилась задолго и от места никак не зависела. А поэтому конечно из вариантов больничного пребывания в реанимации и домашнего в маминой кроватке выбор был однозначным – ибо выживание от основного заболевания от этого выбора не зависело, а вот выживание вообще и все последствия разлучения с мамой – еще как зависели. Не молитва решила ситуацию, предопределенную и решенную заранее. А я благодаря ей поняла многое. Молитвы нужны не Всевышнему, а самому человеку. Книга Псалмов – действительно уникальный текст, после чтения действительно становилось легче жить и ждать. Когда стало ясно, что все хорошо :), это было удивительное ощущение – я уже его подзабыла. Удивительное ощущение близости к Б-гу, как будто расстояние резко сократилось и мне удалось подойти близко и положить Аарончика Ему на руки. Я всеми органами чувств ощущала близость Всевышнего в те дни, в комнате, где он лежал на синей лампе, Его Присутствие ощущалось очень сильно. И ощущения от того, что тебе было явлено Чудо, лично тебе, на твоих глазах, персонально, в твоей квартире, с выездом на дом, и что твой ребенок был спасен лично Всевышним – эти ощущения были значительно сильнее ощущений от твоих достижений. Воистину, испытания – большой подарок, демонстрирующий Его любовь лично к тебе. Какой уж тут урок против гордыни, когда у тебя есть Чудо, явленное лично тебе :)) В той молитве я обещала всем рассказать нашу историю, чтобы ни у кого не осталось превратных представлений о том, что тяжелая гемолитическая болезнь была побеждена двумя клизмами с водой или маминым героизмом или еще чем-то, я обещала донести до людей Чудо, раскрыть Славу Всевышнего. Это ОЧЕНЬ сложно делать через 3 месяца, ощущения прошли, а с благодарностью очень туго. И трудно в современном мире опровергать силу человеческих, профессиональных или например материнских возможностей. Современный мир молится на силу коней и оснащенность колесниц, всерьез выбирает самых быстрых и оснащенных в своем городе, платит деньги, чтобы уменьшить чувство своей тревоги. А ТРЕВОГА НИКУДА НЕ ДЕВАЕТСЯ. Почему? Может быть, источником тревоги является душа... А ее нельзя обмануть интеллектуальными заблуждениями, процентами, званиями и сложностью приборов. Ей нужно ощущение Б-жественного Присутствия, ощущение Его близости и защиты. Как мы можем ей это дать? Об этом надо думать перед заключением всевозможных контрактов (и вообще контактов) с медучреждениями. При всем уважении и благоговении перед отдельными благородными врачами и врачебной профессией вообще. Не надо создавать кумиров. У Всевышнего много инструментов.

Из 6 псалмов, рекомендованных к прочтению ежедневно, пока не пройдет опасность, именно эти слова помогли и закрепились, стали квинтэссенцией ситуации и сделанных из нее выводов

Анализы

Что сказать мамам, у которых проблемы с доверием своей интуиции? Развивайте ее. Интуиция, внутреннее знание природы вещей, эмпатия, ПОНИМАНИЕ – это особенность женского разума, это то, что дано каждой женщине с рождения. Малыш в диаде – часть вашего организма, вы чувствуете его так же, как свои собственные органы, вы понимаете его, как себя. Любая из вас, самая юная и неопытная мама первого ребенка – все понимает. Только ее собственные мозги могут помешать ей это понять, что она все понимает :) Если она мыслит стереотипами, созданными всего-то сто лет назад: что мама глупее врачей, что для того, чтобы понимать что-то про ребенка, надо закончить педиатрический факультет, что без медицинского образования нельзя быть компетентным в вопросах родов, грудного вскармливания и выращивания детей, что все эти вопросы – компетенция врачей, а не людей, что с рождения должен быть педиатр, который должен принимать решения обо всем, связанным с ребенком, так же как обо всем, связанным с беременностью, должен принимать решение акушер, а до того – гинеколог... Если весь этот бред занимает ее голову, а также головы людей из ее референтной группы, которые капают ей на мозги, то конечно она не может довериться своей интуиции, она ее даже просто включить не может. И ей кажется, что у нее нет интуиции. Что ей это не дано. Что она неопытная мама без медицинского образования. Что оставлять с ней ребенка страшно. Что чтобы он выжил и был здоровым, ей нужна армия врачей. Ведь она же ничего не знает. С ней ребенку быть опасно. Спать с ней опасно – вдруг задавит. Рождаться с ней наедине опасно – может умереть. Есть исключительно ее молоко опасно – вдруг не хватит или обезводится. Жить ребенку с мамой опасно. Ему надо жить с врачами. Зачатие, беременность, роды, грудное вскармливание и жизнь детей до школы должны происходить на виду, под круглосуточным контролем врачей. А дальше – учителей. Потому что родители некомпетентны. Жить с ними опасно для здоровья ребенка и бесполезно для его умственного развития. Они же не профессионалы.

И вот в этом бреде мы все воспитаны.

И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ. У каждой женщины с рождения есть часть разума, называющаяся Пониманием. Она хуже развита у мужчин. Понимание, интуиция, схватывание сути вещей, понимание истинных мыслей и потребностей людей, эмпатия. А также у каждой женщины с рождения есть все программы, необходимые для выращивания многих детей. Способность к зачатию, вынашиванию, рождению здоровых детей, выкармливанию их своим молоком до взросления и приобретения ими способности есть взрослую еду без всяких диатезов, выращиванию их здоровыми без диспансеризаций и анализов. А также к их воспитанию, обучению, подготовке к взрослой жизни и развертыванию уже их программ родительства, постройки семейной жизни и тп. И все это есть в каждой женщине. И она КОМПЕТЕНТНА в этих вопросах лучше любого специалиста, получившего диплом по ним же. У нее есть способность увидеть признаки, которые не сразу увидят врачи, правильно их интерпретировать, принять правильное решение. Потому что лучше нее никто не знает ее ребенка, и уж тем более никто его не чувствует. И если есть расхождение между показаниями анализов и ее интуицией, она должна смело выбрать интуицию. Потому что анализы врут. Потому что анализы можно интерпретировать полярно. Потому что анализ никогда не объясняет причину происходящего, а только отражает внутреннюю кухню, происходящую сейчас в разных местах организма. А внутренняя кухня не должна интересовать. Надо смотреть на человека: болен ли он, это прекрасно видно. Наши анализы зашкаливали все мыслимые значения. Но ребенок был обычным новорожденным, просто желтым. У него не было никаких симптомов, он был ЗДОРОВ. Единственный его клинический симптом был – цвет. Если бы не многие знания о молниеносности развития неврологической симптоматики, о периоде мнимого благополучия, о необратимости ядерной желтухи и пр, можно было бы прожить с ним первую неделю в радости, а не психозе. Моя мама приходила каждый день, носила его на ручках, смотрела и не понимала меня, почему я психую. "Он же совершенно нормальный, обычный. Смотрит, гуляет, спит, ест как все. Ну желтый. Ты тоже желтая была, меня тоже пугали". И я начинаю объяснять, что желтуха бывает физиологической и патологической, что все желтые с 3 дня, а мы с рождения, да еще внутри желтые были, что все это очень опасно – ЗАЧЕМ? Это же истина говорила мне от лица мамы. "Посмотри на него, он самый обычный новорожденный. Ты что, хочешь сказать, что он вот такой – может умереть?" И я, мать, отвечаю на этот вопрос "да", т.е. утверждаю саму себя в этой позиции. Вот до чего доводит людей медицинский догмат. И все из-за анализов. Что показывали анализы? Анализы отражали внутреннюю кухню, процессы, происходящие внутри организма, на подличностном уровне. Я прихожу к выводу, что нам не надо знать эту внутреннюю кухню вовсе. Абсолютно незачем. Да, у человека разрушалась вся кровь, накапливался в печени ядовитый билирубин, происходило разрушение эритроцитов за счет моих антител, я продолжала убивать своего сына, как делала это внутриутробно. И его костный мозг кипел, чтобы его спасти. Все клетки, которые могли делиться и замещать разрушающиеся эритроциты, делились и замещали. Лейкоцитов было 132 тыс. Кому это надо было знать? Будем интерпретировать? Сепсис? Лейкоз? Умная Танечка Парицкая на это очень спокойно реагировала: "ну у него же болезнь крови. Вот и анализ, как при болезни крови. Костный мозг просто выдает все, что может выдать". Зачем надо было это измерять и интерпретировать? И точно так же не должен был интересовать гемоглобин и билирубин. Ясно и так, что один падает, а другой растет. Ясно, что это неполезно. Но вот теперь я поднимаюсь на другой уровень, отрываюсь от магических цифр количества клеток и веществ в крови человека и поднимаюсь на уровень самого человека. А сам человек – спит, просыпается, гуляет, веселится, писает, какает, ищет маму, успокаивается, спит, просыпается, гуляет. Он знать не знает, какие революционные передвижения совершают клетки и молекулы внутри него. Он просто живет. Он ничего не чувствует. И зачем это знать мне? Как это помогло мне сохранить спокойствие и молоко, чтобы дать ребенку возможность выжить, получить белок и железо, сырье для той гигантской топки в его костном мозге. Как это помогло мне нормально спать, есть, восстанавливаться после родов, общаться с другими детьми и мужем, чтобы создать нормальную обстановку в доме, где находится выживающий, совершенно своими силами выживающий малыш? Что показали мне анализы? Чего я не знала? Что было на самом деле? На самом деле был обычный ребенок желтого цвета. Мне предлагалось на основании его цвета отправить его в больницу на переливание крови. Я решила отодвинуть свои лишние медицинские знания и положиться на Понимание. Мое Понимание сказало мне, что ЦВЕТ госпитализацией и переливанием крови я лечить не могу. А больше у ребенка нет никаких отклонений. Мое понимание победило мои знания. И я очень благодарна Всевышнему за это чудо, об этом я просила Его каждый день – дать мне понимание, чтобы не помешать своими действиями задуманному свыше плану.

И я настаиваю на том, что любая мама в любой момент времени компетентна относительно здоровья своего ребенка. И любая мама, причем та, которая без медицинского образования, может это гораздо проще (это элементарно отследить по реакциям, которые сейчас испытываете вы, когда читаете. Чем больше у вас медицинских знаний, тем кощунственнее и абсурднее выглядит мой текст), может посмотреть на своего ребенка, взять его на руки и понять, здоров он или нет, сильно болен или нет, нуждается в чем-то или нет, может ли она решить сама или ей нужен чей-то совет.

И я настаиваю на том, что лишние анализы не просто бесполезны, что они вредны, опасны для здоровья, а иногда и для жизни. Мы все знаем это в связи с двойными-тройными тестами во время беременности. Сколько здоровья, а иногда и жизней унесли эти скрининги, когда какая-то абстрактная цифра на бумажке вызывала серьезные нарушения здоровья мамы и ребенка из-за переживаний на ее тему. Потому что мама считала себя глупее лабораторного прибора, которому виднее, здоров ее ребенок или нет. Нам брали кровь четыре раза. В первый день дважды, на второй и на третий день жизни. Каждый следующий забор крови давался все труднее, малышу искололи все вены на руках и ногах, в третий раз пришлось просто выжимать сгустки прямо из вены, ибо кровь сворачивалась прямо там. Единственное, от чего он плакал в первые дни жизни, – был забор крови. Он до сих пор не дает пальчики трогать – наверное, до сих пор реакция на то выжимание крови из пальца для гемоглобина. Из вены брать не захотели. Единственное, от чего ему стало хуже. Единственное, когда он плохо себя чувствовал – на третий день день после забора крови. До забора крови было все нормально. Хотя обезвоживание от отсутствия пока молока было ведь и до забора анализа. Но тот несчастный 1 мл, который ему выдавили ради нашего медицинского интереса, видимо, был критическим. И 3 раза брали кровь до того, выдавливая драгоценнейшие капельки, которых у него было так мало. Как я их просила взять поменьше, ведь у него и так очень низкий гемоглобин, ему нельзя терять лишние капли – посмотрите, как он за них держится, не отдает, кровь сворачивается в игле, чтобы защитить себя от потери. Почему мне понадобилось 3 дня, чтобы увидеть очевиднейшие вещи! Почему ребенку пришлось впасть в бессознательное состояние и посереть, чтобы до меня дошло, что у него НЕЛЬЗЯ брать кровь? Потому что мать глупее врача, потому что врачам виднее, а врачам нужны анализы, а анализаторам нужен определенный минимум до черты на пробирке, без этого все это здание медицины не может существовать. Без нашей крови. Я молилась о сохранении жизни и в то же время отдавала эту жизнь лично, заказывая и оплачивая процедуру выжимания и отправки. Что такого необычного дошло до меня на третий день? То, что было очевидно и так? Что анализы выжить не помогут, что при выраженной анемии не надо дополнительно терять кровь, что по внешнему виду ребенка можно и так судить о его здоровье, что до третьего дня он был здоров, а вот наши анализы чуть его не угробили. Хотя билирубин был максимальным на второй день, а на третий уже снижался. Но плохо ему стало на третий. Не болел он от своей желтизны. От наших анализов он чуть не загнулся. Не так много бы я знала, я бы могла понять это в первый же день.

А ведь я знаю людей, которые действительно здоровых, абсолютно здоровых новорожденных отдают под синюю лампу из-за смешного для меня билирубина :), физиологической желтухи. И вообще отдают своих детей, чтобы им брали много-много анализов и давали потом много-много диагнозов и лекарств. И вообще отдают их в детское отделение, потому что действительно считают, что им там будет безопаснее, чем с ними в кровати. Это ж как надо было подавить свои инстинкты, свою природу, свое понимание, генетический инстинкт агрессивной защиты новорожденного от всех на свете, материнские чувства. Как должен в себе быть не уверен человек, чтобы всерьез считать, что чужие лучше позаботятся о его ребенке просто потому, что у них медицинское образование. И что с ними безопаснее, чем с мамой. Сколько всего в мире стоит на голове, как много надо восстанавливать...

Чтобы не быть совсем неправильно понятой. Я не призываю всех отказаться от медицины и лабораторий. Я призываю только мам приступить к выполнению своих обязанностей в полном объеме. Признать свою компетентность как мам. Включить свою интуицию и начать ей доверять. Вспомнить функционал женщины и признать, что в тебе все это есть, что ты для этого и создана. И начать самим принимать решения. И может быть это будет решение обратиться за помощью к профессионалу и пройти обследование и лечение в больнице. Но это должно быть ВАШЕ решение, продиктованное вашей интуицией в результате общения с вашим ребенком. Решение, нужное диаде в этот момент времени. Ответ, найденный в диаде. У ребенка и у себя. А не в книжке и не в абстрактных советах профессионалов и всех подряд. Всем желаю, чтобы ваша обстановка, ваши домашние, ваша референтная группа поддержали вас, чтобы у вас была техническая возможность самой принимать решение, чтобы вам разрешили быть ответственным лицом, действительно ответственным. Не тем, кто во всем виноват, а тем, кто принимает решение. Чтобы разрешили и создали условия для принятия вами вашего интуитивного решения. А не давили, не навязывали свое и не пропускали в ваш мир официальные чужие решения. Чтобы защищали и охраняли вашу диаду, как и положено близким. Создавали внешнее безопасное пространство. Давали вам возможность структурировать внутреннее пространство диады, чувствовать ее потребности и принимать внутри него свои спонтанные компетентные решения.

Как это сделал мой муж, за что ему отдельное колоссальное спасибо. Ибо услышав, как я передаю Руслану слова Тани, и как я делаю выбор между больницей и неврологией в пользу неврологии, он сначала сказал, что он за больницу. Но потом послушав нас еще, поговорив с Русланом, посмотрев на ребенка, я не знаю, опираясь на что, может быть на нашу традицию, которая велит слушать женщину, ибо ей дано Понимание :), он сказал, что сын остается дома, а я делаю все, что считаю нужным. Потом, когда я плохо себя вела, он вместе с Русланом вынужден был давать мне аргументы за мое же решение, как будто это он его принял :)

Остальные благодарности

Васе Иванову, как всегда, бывшему на посту. Я ему позвонила в 7 утра, чтобы попросить отвезти Владу в садик, и перепутала время на час, велела быть у подъезда в полной выкладке через 15 минут, он и был. И ждал нас час. Потом ждал пока родим. Потом отвозил анализы. Потом ездил забирать Владу. Потом отвозил маму с Аарончиком на повторные анализы. Потом сидел у нас и ждал, пока я соберусь, чтобы везти нас в больницу. Потом ждал, пока я дождусь Руслана и решу, ехать ли. Потом просто сидел рядом, пока я сходила с ума. Потом я его отпустила, так и не поехав в больницу. Потерял рабочий день, сидя у меня на диване, без еды. На следующий день возил уже меня с Аарончиком на анализы. Сказал, что должна быть командировка в другой город, но если мне надо будет ехать в больницу, примчится и повезет. Был всегда рядом. А когда проблемы кончились и сменились заботами-хлопотами, я ему так и не позвонила и не сказала спасибо за все. Он позвонил и поздравил с первым месяцем.

Свете Акимовой, как всегда, успевшей вовремя :) Я позвонила, не ожидая, когда все закончится, намекнула, что торопиться некуда, еще ни одной схватки. Она сразу сказала, что выходит. А уже через час я не могла разговаривать по телефону, потому что схватки шли без перерыва. Роды длились час, она приехала к потугам. И хотя во время беременности мне казалось, что она очень боится нас рожать с нашими проблемами, хочет помощи других акушерок и педиатров, в родах никаких страхов я не почувствовала. Приняла нашего желтенького мальчика, похвалила, сказала, что все у него в акушерском смысле хорошо, не пугала, привела его в тонус, оставила дожидаться педиатров. Единственная из всех, кроме Руслана, звонившая, чтобы поддержать, а не для того, чтобы капать на мозги, что показывают мои анализы сегодня и не собралась ли я в больницу.

Тане Парицкой, обеспечивавшей нас синей лампой, прикрывающей в роддоме ее отсутствие, звонившей со всех дежурств, не пошедшей на выступление дочери в школе ради нас, приехавшей, сказавшей, что он совершенно нормальный и не такой уж желтый. Конечно, услышав цифры анализов, она сдалась и стала как все, чуть ли не сама мне сумку в больницу собирала, а параллельно рассказывала подробности пребывания в роддоме. В результате я приняла решение, она это поняла и ушла, дальше держась на связи и давая необходимые советы с учетом того, что я впала в полную несознанку, на вопросы не отвечала, про цифры анализов молчала, всех посылала. В частности, она успокоила на третий день, когда мне казалось, что это конец. Она просто посоветовала сделать клизму с водой, чем сильно меня удивила. Но именно это ему помогло :) Света Акимова всем потом рассказывала, как я вылечила тяжелую гемолитическую болезнь клизмой с водой. Потом она продолжала капать мне на мозг, что надо сдать гемоглобин и узнать, глотать ли ему таблетки, а то будет совсем дураком вдруг, а я не узнаю :)) Вот она – логика анализов: единственное назначение – чтобы узнать, быть в курсе внутренней кухни, создать видимость контроля – а мы подглядели! А он был бело-голубой до 3 мес, а я все не сдавала анализы и не сдаю до сих пор. Сейчас он розовый. Выкормили :) Зачем анализы, когда на глаз видно, есть у человека выраженная анемия или нет.

Маме, державшейся идеально, не поверившей до сих пор, что были какие-то серьезные проблемы с ее таким здоровым и красивым внуком. Впервые в жизни после меня взявшей новорожденного на руки, повезшей его в слинге (!) в холодный мартовский день брать из вены кровь, дравшейся там за него, ибо все хватали ее за одежду и тянули малыша на госпитализацию и переливание, ибо ладно я безумная, но она-то нормальный человек, должна понимать, о чем речь. Какое счастье, что она действительно не поверила, о чем мы все толкуем, решила, что все мы свихнулись, и не отдала его. Ни разу за эти дни не усугубила наши переживания расспросами и волнением, хотя потом я узнала, что ей звонили несколько раз на день и уговаривали, объясняли, пугали и мучали. Мне-то позвонили только один раз и отстали, я еще думала с благодарностью об этом, а они оказывается просто на маму как более вменяемую переключились. Мы отстояли мальчика :) Спасибо маме.

Руслану, которые приезжал к нам в ту неделю по 2 раза в день. Вы все знаете, что такое – дозвониться до Руслана. И уж тем более получить его в дом. Он брал трубку с первого звонка, звонил сам, приезжал дважды в день и купал, нырял, бросал, делал ту самую клизму :), оживлял, успокаивал, успокаивал, успокаивал меня и мужа. Шептал Аарончику в ванне какие-то заклинания. Был тем самым инструментом. Если бы людей спасали люди, можно было бы сказать, что Аарона спас Руслан. А какую работу он проводил с нами всю беременность, особенно перед родами. Все это невозможно измерить, как и нашу семейную благодарность. Он единственный, который ответил мне на мой прямой вопрос: "надо ли его везти в больницу? есть ли угроза для жизни? считаешь ли ты, что я могу оставить его дома?" Он таки взял предлагаемую ему ответственность на себя и сказал: "ну смотри: сердце работает, почечной недостаточности нет, ребенок дышит, что ему делать в больнице". И потом я много его мучала, и он всегда был на моей стороне. Сначала поддерживал меня, потом я же просила у него аргументы, почему мы выбрали эту сторону, и он же их за меня давал :) Всегда напоминал, что ребенок живет за счет опор, которые ему дают его родители. И что кроме нас у него сейчас никого нет. И от нашего состояния зависит его жизнь, потому что мы – две его единственные опоры. Он говорит это всем, на всех лекциях. Многие смеются и недовольствуют, что за банальности, давайте по делу. Для нас это были решающие, определяющие слова. В этом, материальном мире, нас держал Руслан, его помощь и его слова. Никто не говорил ничего конкретного и не принимал на себя ответственности. Давали неприемлемые советы, пугали, а потом оставляли решение за мной. Руслан принял мое решение и поддерживал меня в нем, взяв на себя за него ответственность. Мужу моему он сказал, что ребенок вообще-то имеет право быть желтым на третий день жизни и ничего особенного не происходит (это когда мы уже решили, что он умирает). Он цитировал это потом неделю, и до сих пор при любом случае говорит "а Руслан сказал, что это имеет право быть" :)). На третий день он приехал к посеревшему мальчику, лежащему без тонуса, дальше мы пару часов оформляли магическую клизмочку, потом он его опять нырял, бросал и шептал, потом выдал мне на руки опять нормально-желтого веселого ребенка, я уложила его спать, потом позвонил муж, сказал, что все параметры улучшились, и началось выздоровление. В этом, материальном мире, Руслан действительно спас его одной клизмой с водой :) А что, так же интерпретируют события родители, когда ребенок лежит в больнице – разве не посчитали бы все, что нас спасло переливание крови, если бы оно было? Разве другие родители на нашем месте не считали бы, что врачи спасли их ребенка? Я очень благодарна Руслану, он был нашим ангелом в те дни. Но по-моему, всем очевидно, что не Руслан и не клизма нас спасли :)

Я, конечно, безобразно себя вела. Сначала я сказала, что в больницу мы не поедем, приезжай нас лечить. Потом я стала расспрашивать, можно ли не везти в больницу, и не станет ли хуже от того, что мы его оставляем дома. Требовала с Руслана (!) гарантий :) Потом я его спрашивала, есть ли у него вообще опыт лечения таких детей и видел ли он их в жизни вообще :))) Мол, ты конечно парень добрый, но есть ли у тебя такой педиатрический опыт. Что психотерапия мне сейчас не нужна, а нужно понять, как правильно сделать. Ну и тд и тп. Мучала его сильно. Почему ребенок направо посмотрел, а налево не посмотрел. Мне кажется или он как-то не так смотрит. Может это уже энцефалопатия. И так постоянно. А Руслан продолжал улыбаться, кивать, рассказывать, какой у нас человек молодец, что все у него в порядке, что он держится, и что раз мы уже приняли решение, то уж надо быть последовательными. Надо его часто купать. Но я этого не делала, только ждала Руслана, чтобы он сделал. Получается, решение приняла я, а отдувался за него и реализовывал его Руслан, параллельно еще и поддерживая меня.

Ане Осипян, поддерживающей меня с кормлением, т.к. малыш много срыгивал, а я не умела кормить таких детей :) Мои вообще не срыгивали, мне эта проблема была не известна. Аарончика приходилось наполнять, как узкую пробирку: несколько капель, потом приподнять голову, они проливались, можно опускать и закапывать следующие. Так длилось долго. До сих пор его срыгивание не дает мне нормально одеваться. Если у него была неврология все-таки, вот она срыгиванием и проявлялась. А может это и не связано. Аня же пыталась отдать нас своим гомеопатам, но они, услышав историю, отказались, сказав, что не хотят участвовать в ситуации, когда может быть из-за их вмешательства ребенка не повезут в больницу. Вот когда мы выпишемся или сами выздоровеем, тогда мол звоните, поможем восстановиться. В общем, позиция достойна уважения, но понятно, что больше мы им не позвоним. Они же напомнили про период мнимого благополучия и про то, что предварительной клиники может не быть, а когда первый симптом появится, это уже будет необратимая стадия. Все это правда. Но мне нужна была тогда только поддержка, а не дополнительные медицинские знания, которых у меня и так был избыток. Поэтому когда я читаю ваши истории, когда люди делают какие-то действия только потому, что кто-то из врачей напугал последствиями, я так психую. Мол, подумаешь, ваши пугалки :)) У нас были круче пугалки. Какое отношение пугалки имеют к реальности данной семьи и к судьбе конкретного ребенка? Как может человеку ПОМОЧЬ твоя пугалка? Если у тебя просят совет, просто дай его, как бы ты поступил в данной ситуации. А если просят только поддержки, дай поддержку, скажи правду, что и такие случаи бывали, и люди выживали. Больше от тебя ничего не требуется.

Нонне из Гемотеста, организовавшей мне срочный забор и обработку анализов с доставкой, чего было не предусмотрено тогда в лаборатории. Очень волновавшейся за меня, звонившей и не обидевшейся за то, что когда мне было нужно, я звонила несколько раз в день, а потом просто исчезла, не написав, чем кончилась история.

Моим коллегам с Опарина, хоть они и попортили нам всем нервы. После первого анализа у них замучали звонками и заботливыми угрозами, на следующий день пришлось в гемотест везти, на опарина я уже не могла. Я понимала, что с таким их настроем их приборы покажут не то, что есть на самом деле. Но при этом они все организовали, забор крови новорожденному, все равно им большое-большое спасибо! Юле, которая делала мне капельницы с железом у себя дома перед родами. Спасибо, что отказалась брать ему кровь. Больше крови сохранили. Сестре из отделения репродукции. За те же капельницы. 15 штук прокапали железки в вену, ходила стружками набитая, очень Савельев сокрушался, говорил, всю эластичность тканевую потеряла. Зато запасла железки, потом с молочком все Арошке передала, к 3 месяцам он порозовел все-таки. Естественно, без анализов и без лечения. С начального гемоглобина 125, который еще упал потом, но я уже не знаю, до скольки.

Савельева не было в наш тяжелый период. Он вел меня до родов, потом держал связь по телефону, делился контактами. К другим остеопатам мы не пошли. Пришлось без остеопатов и гомеопатов обходиться. Роддомовской синей лампой и Русланом.

Всем остальным, группе молчаливой поддержки, людям, которые ничего сделать не могли, из-за этого еще сильнее переживали. Я всех послала до двух недель, ибо столько существуют в крови антитела. Спасибо всем, кто послался и не мучал меня звонками и вопросами, как наши анализы и почему мы их не сдаем.

Муж сказал мне тогда, что Аарончика спасли мои друзья, если бы не их помощь, мы бы не смогли продержаться. Анализы, машина, лампа, процедуры, все техническое обеспечение, помощь с другими детьми, по дому, по первому зову. В нашей квартире все время открывалась дверь и приходили люди, делали свое дело и уходили, и приходили другие. Пересекались, встречались, кивали друг другу на ходу, шли по моим делам дальше, один Владу отвозить, другой Аарона нырять, третья меня смотреть.

Ну вот, эмоции вылила, теперь можно сначала спокойно рассказывать: беременность, роды, подробно первые дни (еще много есть чего рассказать), тандем, общение детей, сейчас. И фотки выложить. И все-таки я обнародую эту страницу сейчас, ибо думала о ней 3 мес, писала еще 3, сколько еще буду дописывать, разъяснять все ситуации до конца и тп, а пришел крайний срок выполнения обещаний. Я обещала всем рассказать о Чуде, освятить Имя Всевышнего и Его славу. Я хотела дописать всю историю с начала беременности, чтобы все поняли, что я впала в мракобесие не в те послеродовые дни, что все не так просто и однозначно, как может показаться, что есть предыстории и тд и тп. Я и допишу. А насчет того, что я тут написала... Да, кого-то это может отвратить. Но после явления чуда рассечения моря весь народ как один человек запели тут же сочиненную песнь. Потому что людей переполняло. Для меня наше чудо по масштабу ничем не отличается. Я привыкла видеть чудеса в своей профессии: почти каждый день, да все у других людей :) Но именно потому, что эмоциональный компонент чуда оставался у других людей, а я только фиксировала факт чудесности произошедшего, те чудеса для меня были более далекими, как те, что в древности: здорово, как много чудес в мире творится. Мое же чудо было настоящим, сегодняшним, лично для меня сделанным, меня переполняло тогда и наполняет до сих пор, поэтому понимая все побочные эффекты, которые вызовет данная публикация, я все-таки открываю ее. Понимаю, что графомания не сестра красноречия, боюсь, что вместо задуманного эффекта может получиться обратный, рискую потерять доверие пациентов, до сих пор веривших в мою рациональность, нахожу еще сто аргументов не исполнить обещание и скрыть свою благодарность, а также оставить себе таки полученные в свое время восхищения, т.е. присвоить Его славу. И все-таки пришло время отдавать долги и выполнять обещания.

Я просила чуда не ради своей гордыни и не ради его жизни, а ради открытия Его присутствия и освящения Его славы в сегодняшнем мире. Пусть для всех мам, когда они молятся за своих детей, всегда мера милосердия будет преобладать над мерой суда – если не ради их заслуг, то ради Его славы, даже если они потом присвоят ее себе или врачам. Понимающий поймет.

Дневник дальше: все, что после

Влада

Эстер

Рутя

Сара

Мойшик

Все истории